Не открывшаяся Оболь. (первое знакомство)

Когда долгой зимой, на мягком диване, под чашечку крепкого чая просматриваешь свои фильмы с походами, взгляд плавно уползает на стену, увешанную картами, на фотографии в рамочках, на рюкзак в углу, на шкаф со снаряжением, а затем возвращается к экрану, к счастливым моментам прошлого. Ох, скорей бы уже эта весна наступала! А тут в январе (1999г.) температура ночью плюс 6 градусов (летом бывает меньше). Был соблазн прокатится зимой, но не нашлось единомышленников…
И вот капель барабанит во все стекла, солнце дожигает последний лед, птицы радостно перекрикивают друг друга. Решено… открываемся Страчей. Но, это ж ждать еще две недели!

Вечером звонок.

- Может на байдарках куда сходим, а то погода хорошая и у меня два человека есть? - неуверенно спрашивает Вовка, приятель по институту. Безотказный в плане походов человек, где только он был в январе?

– Лёгко!!! - отрезаю я.

И вот полусонные и счастливые, лежа на ковриках между рюкзаков на Витебском вокзале, дожидаемся утреннего дизеля до п. Езерище Городокского р-на.
Весь р-н издавна был густо заселен, о чем свидетельствует великое множество встречающихся здесь древних курганов и городищ. Это край бесконечных ледниковых озер. По существующему водоразделу проходил волок на Великом водном пути «из варяг в греки». Здесь начинаются интересные маршруты по рекам Овсянке - Усвяче, Ловати, Оболи. Нас привлекла последняя.

Приближаясь к намеченной станции, насторожили заоконные белые пейзажи. В Минской области снега уже не было с пол месяца. Мы всматривались вдаль, выискивая любой ручеек, и мучались в догадках, вскрылась ли река.

И вот она, темная живая дорожка, прорезающая искрящуюся на солнце снежную долину.

Начинать маршрут можно с оз. Езерище, осмотрев на острове остатки древней крепости. Однако озеро еще подо льдом, и мы отправились к мосту через Оболь на трассе Витебск - Петербург. По дороге, выслушав Вовкину раскладку, очередной раз понял, что валеологическое образование оставило в его сознании глубокий след. Если мясо, сало и т.п. - вредно, то о всяких бульонных кубиках даже говорить страшно. Кстати о кубиках.

Как - то, путешествуя по Щаре, день эдак на седьмой, остановились докупить хлеба в д. Москали. Дожидаясь окончания обеденного перерыва в магазине, мы пошучивали, сидя на берегу. Вдруг Василий Журавлев, с которым я отходил большую часть своих походов, спрашивает: “А хотите бутерброд с курицей?” У всех отпала челюсть со звуком - АГА! Зная Василича, меня это не удивило, он всегда умеет приятно порадовать новым, часто невиданным, вкусным блюдом в самый неожиданный момент. Смотрю я на то, как он намазывает первый кусок хлеба маслом, и ломаю голову, в каком же виде у него приготовлена эта самая курица. Наверное сохранил по каким нибудь майя - тайским рецептам. Ну а когда Василич начал на бутерброд крошить куриный бульонный кубик, челюсти у всех поднялись, мы весело переглянулись… Ну с курицей, так с курицей!

В общем, зашли в попавшийся магазин. Знаете, как сейчас модно описываются глухие деревушки: «Сникерс сюда еще не добрался!» Так вот сюда не то, что сникерс … тут полки выгнулись дугой кверху от жмущего вакуума. Правда, помимо хлеба на кассе угрюмо лежала палка сухой колбасы странного черного цвета. Как потом оказалось, есть ее можно тогда, когда больше нечего и готов жевать хоть траву. А привезена она была, видимо, как украшение, пару лет назад к приезду какого нибудь чиновника. “Что ж так плохо живете?” - спросил я у продавщицы, рассчитываясь за колбасу. “Ой, сыночек”… и началась длинная жалобная песня, которую поют почти все бабульки пенсионного возраста. Ну думаю, достану камеру и запечатлю здешнее изобилие, внукам когда-нибудь покажу, пусть ужаснутся… Или позавидуют… Только я включил камеру, бабуля распрямилась, лицо расплылось в счастливой улыбке и полилась новая музыка: “Всё у нас хорошо, всё у нас есть, просто день сегодня неудачный”… “Бабуля, я не с телевидения”, - безуспешно пытался убедить, маячащую перед объективом продавщицу. Вот такой вот патриотизм, массовый белорусский феномен!

Солнышко пригревало. Под звуки собирающихся каркасов лодок по берегу растекался аромат кофе, а вскоре мы уже маневрировали между огромными валунами на узкой речушке. Матросом мне достался Коля, Вовке - Оля. Молодожены, тоже валеологи, и впервые в водном походе. Пока мы обучали их навыкам управления “таймешкой”, мимо проплывали заболоченные леса, режущие глаз своей белизной березовые рощи, ухоженные бобровые хаты. Тростниковые коридоры плавно кланялись теплым дуновениям ветра. Зыбь разливов переливалась радугой, воздух кружил голову свежестью. Через три часа, река вышла из болот. Повстречавшиеся рыбаки на лодке посоветовали нам остановиться километром ниже, на большой поляне в сосновом бору, возле их трактора. Место оказалось действительно красивое, особенно, если убрать с бескрайнего снежного ковра грязное механическое чудище. Мы начали чалиться, но исходивший от берега холод, изменил наши намерения. Река сделала пару плотных кренделей и подвела к левому высокому малоснежному берегу. Палатку еле втиснули на склоне между окопами. Все вокруг было изрыто ими, а по краю яра угадывался оборонительный вал. Старого кострища мы не нашли, а некоторая тревога по поводу разведения костра на старой мине или несработавшей бомбе быстро развеялась спускающимся морозом с чистого вечереющего неба. Под языки пламени и Вовкину кашу вспоминали, кто, где бывал, и делились впечатлениями о сегодняшнем дне.

Утро было ясное. Проплыли д. Ломоносово. Стаи птиц, весело щебеча, резво шныряли над головами. Весеннее тепло обжигало. Раздевшись по пояс, мы получали первый загар, и только заснеженные берега напоминали о том, что еще не лето.


Река извивалась между лесистых холмов, открывающийся за следующим поворотом вид был по-своему красив и неповторим. Я бы добавил к большому списку «Белорусских Швейцарий» и эту местность. Постепенно долина реки расширилась, течение замедлилось, у берегов появился лед. Началось Ключегорское вдх. Первый ледяной перешеек преодолевали с разгону под общее улюлюканье и съемки на видеокамеру. Открывшийся за поворотом вид на покрытый льдом водоем застал нас врасплох. И только узкая проталина посредине водоема давала надежды на движение вперед.

узкая проталина посредине водоема давала надежды на движение вперед Шли, максимально прижимаясь к берегу. Кое - где мы оплывали их по замерзшим разливам Под тракторный рев мы ныряли в ямы весенней распутицы, подпрыгивали на кочках, ловили в полете рюкзаки, байдарки.

Метров десять лед проламывался под Колиным весом, сидящим впереди, еще метров десять выиграли присоединением моего веса, я лазил то на нос, то на корму. Попробовали рубить проход с лодки. Но ничего хорошего, кроме потери топора или дырки в борту это не сулило. Дальше мы двигались так. Одну ногу за борт, осторожный упор и протаскивание лодки вперед. Вскоре и Вовка с Олей последовали нашему примеру. Привыкая к новому стилю передвижения, шаг на лед становился увереннее. И случилось то, что и должно было случиться. Моя нога сквозанула к центу земли, увлекая меня за собою, чуть успел ухватиться за фальшборт байдарки.

Вообще ощущения обалденные. Завидую крокодилам и бегемотам, которые смотрят на полглаза из под воды. Все совсем другое: борт байдарки кажется огромным, как у «Титаника», лед очень близким и бесконечным, матрос - испуганный Кинг-конг, а небо выпуклое – выпуклое, и вода до мизинцев добралась.


Вылез на лодку довольно легко. Продолжили продвижение, изменив направление к ближайшей земле, а это метров 150. У берега выбрался, вроде, на крепкий лед и запечатлел продвижение Вовкиного «ледоколохода». Только нажал на камере «стоп», как мое ускорение свободного падения начало расти. Двухочковым броском отправил камеру в байдарку и погрузился… Во второй раз вода прохладнее. На лодку залазить не рискнул, а как морской котик выбрался на берег.

После «килевых», просушки и сытного обеда отправились с Вовкой на разведку. Путь для обноса к плотине не нашли, везде упирались в болота или глубокие разливы.

Лета решили не дожидаться, привязали к лодкам по бечеве, и начали волок вдоль «Великой береговой линии Ключегорского вдх». Шли, максимально прижимаясь к берегу. На каждом 5-7 шагу лед проламывался, и сапог зачерпывал новую порцию свежести. Протащили, таким образом, треть пути. Затем началась широкая полоса кустов, огибать их нужно было на трех метровом удалении от берега. Разум вынудил совершить километровый обнос по бурелому вдоль берега. Так пролетели шесть часов.

Плотина звенела пятиметровым водопадом, за которым река успокаивалась в нешироком русле. Спустили на воду свои суденышки, и, подуставшие, лениво принялись помешивать веслами несущийся вдаль «кисель», казалось ничто нас уже не остановит. День катился к завершению, и неплохо было бы подыскать хорошее местечко для
качественного отдыха. Но мимо проплывали островки кустов на мокрых берегах. Вода поднималась на глазах, она прибывала отовсюду, образуя воронки, сносы, завихрения. Дорогу нам перегородил медленно плывущий ледяной остров. Немного помучавшись с ним, сначала в щель у берега протиснулись мы, а затем и второй экипаж. Вечерело, начинался мороз, а хоть какого-то кусочка земли для лагеря не было. Вот она та ситуация, когда нужно подробное описание реки. Прибывающая вода, и ускоряющееся течение говорили только об одном, что ночевать на воде - трагично. Островок леса, показавшийся впереди, вселил некоторые надежды на нормальную стоянку. Но тут начались следующие проблемы. На повороте реки образовался ледяной затор. Проходить его очень опасно: во-первых, сильное течение; во-вторых, обнести его невозможно; потом нельзя угадать, как тебя зажмет в льдинах, как они сдвинутся, куда тебя с ними закрутит. Пробирались по нему очень осторожно, без возможности на ошибку. Как оказалось, это был первый, и составлял он примерно пятидесятую часть от предстоящих заторов. К четвертому затору мы уже приближались с готовой тактикой прохождения - знали куда соваться, и что примерно получится. Каждый затор в среднем отнимал 15 минут, кучу сил и нервов. К лесу мы так и не подобрались, он остался, где-то в стороне. Вода прибывала, начало темнеть, температура воздуха, отбив нолик, продолжала падать. Нам повезло. В небольшом проеме между кустов, за разливом, в 200 метрах, заметили твердый пологий берег. Естественно, любой сухой кусок земли мы пропустить не могли.

Как только нога ступила на твердую почву, сразу отлегла куча мрачных мыслей. С приподнятым настроением мы помчались отвоевывать дрова у наступающей темноты. Прочесали пару огромных орешниковых кустов и вскоре у большого костра, возбужденно делились свежими впечатлениями под готовящийся ужин. Палатки поставили повыше от воды, чтобы не достало половодье. Сон застигал нас в момент окончания соединения замком молнии спальника.

Восходящий диск солнца отражался на сантиметровом льду, крошившимся под нашими ледоколами, пробивающимися по разливу к руслу. Выйдя в поток, на первом же повороте встретились с полюбившимися заторами. Кое - где мы оплывали их по замерзшим разливам, уходили в болота с камышом, удивляя своими размерами, бегающих по тонкому льду крыс, где-то надолго застревали. Впечатление было такое, что на каждом повороте лед. Повезло с погодой, ни одного облачка. К полудню мы порядочно подустали, проплыв каких-то пару километров. Еще раз убедились, что со стоянкой очень повезло, так как до сих пор причалить даже для отдыха не было возможности, кругом вода. По моим подсчетам началось русловое озеро Оболь. Я успокоил народ и обнадежил, что за озером река станет быстрее, примет пару притоков, и хорошо поработав, вернемся домой если не во время, то с небольшим опозданием. Но с выводами я поспешил. Преодолев еще несколько заторов, мы уперлись в матерый лед озера, уходящего за горизонт.


После некоторых раздумий решили заканчивать маршрут. Следующая проблема, это где сняться, или как хотя бы на берег попасть. Слева дорога, но из-за болот туда не добраться, а справа недавно был разлив, можно попробовать пройти по нему. Поплыли против течения. Преодолели затор «наоборот», нашли вход между тростниковых ворот в разлив. В полукилометре маячил солнечный холм со стройным сосновым лесом. Взяли его за ориентир и врубились в полутора сантиметровый лед. Я посматривал на ходившую ходуном обшивку байдарки и молил бога, чтобы она выдержала. Останавливаться в такой ситуации не рекомендуется, потому как трудно разогнаться. Повернуть практически невозможно, то есть идешь на крейсерской скорости на цель. А красота - то какая! Тонкий лед изгибается волною метров на пятьдесят, переливаясь на солнце и как-то особенно трещит.

Высушились на солнышке быстро, упаковались. Подвели итог: из планируемых 140 км нам покорилась лишь третья часть. Коля сходил в разведку, заказал трактор. Разместились на полуприцепе без бортов. Десять километров до д. Холомерье добавили колориту к нашим похождениям. Под тракторный рев мы ныряли в ямы весенней распутицы, подпрыгивали на кочках, ловили в полете рюкзаки, байдарки. Ну, а Оболь… Видимо, ждет нас в этом году.


Ф. Сабодаш-Радько